Ласковый мерзавец
Люгинские бабоньки, прознав про «похождения» осужденного банщика, конечно, поначалу двинули «предъявы»: мол, кого подсунули нам! Мол, протестуем! Долой! Скандал заказали, короче. Бабий бунт типа. Вздорным барышням вежливо так, в пределах нормативных норм и понятий разъяснили: дескать, «усе у норме»! Мыло и мочалки не пропадают? Претензий к пару не имеется? В чем же тогда дело? «...Ну и что, что маньяк? Он же не убийца! Он – ласковый же! А кого вам надо? Бабы! Вы в своем уме? Может, вам рецидивиста на баню поставить?! Ась? Не слышу! Этот – чем вам не хорош? И добрый, и ласковый! Самое то!» Бабоньки задумчиво чесали «репу» и внятных претензий больше не предъявляли. Валик был, в натуре, очень добрым, ласковым и внимательным, завсегда полотенца просушенные подавал и вообще…
«Что вам еще надо?! Может, убивца в банщики определить?» Женщины смущались, жались по стеночкам и многозначительно молчали.
«Этот же добрый! Он банальный развратник! Малолеток любитель! Ласковый он!» Бабы щурились, прикидывали так и эдак, косились друг на дружку, и… банщика Валентина Ивановича 1933 года рождения все ж оставили. На своем месте мужик!
Л. Валентин Иванович. Родился в декабре 1933 года. Задержан (арестован) 28 марта 1987 года. Обвинялся: по ст. 120 УК РСФСР – развратные действия в отношении несовершеннолетних, ст. 206 (ч. 2.) – злостное хулиганство по признакам исключительного цинизма, ст. 228 – сбыт порнографических предметов.
В судебном заседании статья 228 отпала. Не сумели доказать сбыт порнографии. Л.В.И. получил реальные 4 года по совокупности по первым двум статьям. 9 июня 1990 года освобожден по УДО (условно-досрочное освобождение) за «примерное поведение».
Сейчас, если Валентин Иванович жив, конечно, он уже отпраздновал юбилей. О чем ему думается? Вспоминается о чем?
Место для встреч
В Уве о проделках Валентина Ивановича знали давно. И многие. Неоднократно, как потом выяснилось, его видели бессмысленно слоняющимся по коридорам местной школы. При этом заведующий отделом агитации и пропаганды Увинского райкома КПСС имел вид растрепанный и странный: расстегнутая ширинка штанов с вывороченным напоказ их содержанием. А кругом дети! Но Л. никто взашей из школы не выгонял, никто не кричал: «Караул! Милиция!» и в таком роде. Педагоги опасались статуса коммунистического идеолога и предпочитали кипеж не поднимать. Обалдев от полной безнаказанности, Л. перешел к более активным действиям.
Свободного времени у завотделом райкома было предостаточно: работа-то непыльная! Валентин Иванович провел разведку местности и в ближайшем лесочке соорудил скромный такой блиндаж. Землянку для интимных встреч.
Девчонок-малолеток пеленговал на школьных переменках. Потом подманивал конфетками и уговорами да посулами заманивал в ту самую землянку. Ува – поселок небольшой. Все про всех все знают. Проделки маньяка просекла одна девчонка. Стала партийца шантажировать: мол, все про вас расскажу взрослым. Дядя Валя и с этой девчонкой сумел договориться. Правда, затраты пришлось увеличить. Если раньше развратник давал денежку только совращенным им девчушкам, то теперь приходилось платить вдвойне. Той самой шантажистке. За молчание.
Сколько ребятишек развратил «отмороженный» член райкома партии, точно установить не удалось. На допросах Л. порывался рассказать о целой уйме своих пакостей. Но его вежливо прервали и попросили остановиться на подробностях последнего преступления.
Попался маньяк довольно просто – его вычислил и задержал отец несовершеннолетней девчушки. Мужик увидал, что его дочурку-первоклашку потянул за ручку в перелесок какой-то тип. Типа этого мужик прекрасно помнил по многочисленным пламенным речам с партийных трибун. Л. был гражданином невзрачной внешности, но с гонором. Нанесет, бывалоча, визит в прокуратуру и прям с порога и выпалит: «А как тут у вас, понимаешь, идет борьба с пьянством? Перестройка как продвигается? А?»
Серьезный был гражданин. Правда, совсем скоро ему самому пришлось отвечать на вопросы. И не о перестройке и борьбе с пьянством, а о своей преступной деятельности.
Прокурор вынужден был дать санкцию на арест подозреваемого сразу же после первого допроса. Потому хотя бы, что отец потерпевшей девчушки недвусмысленно и однозначно заявил: «Я убью эту сволочь!» И все поняли: этот – убьет! Непременно убьет.
Оргвыводы
Интересна мотивация, по которой бывшие коллеги по партии исключали развратника-маньяка из членов КПСС. Партком заседал долго. Все не могли подыскать мотив поделикатнее. Ну, что тут делать? Исключить с формулировкой «За развратные действия» как-то не сочеталось с высоким званием коммуниста. Стали в очередной раз перечитывать обвинительное заключение. И, надо же, нашли! Наткнулись на любопытную цитатку: «...занимался онанизмом». Вот это лучше подходит, решили партийцы. Замысловато и непонятно звучит. Уж по крайней мере не за разврат. Л. быстренько и без всяких там демократических проволочек исключили из членов КПСС. За… онанизм!
Поначалу в райкоме, разумеется, был полный ступор,когда прочли представление прокурора района. Тогдашний первый секретарь Увинского райкома КПСС Анатолий Дмитриев, говорят, был в большущем авторитете и чуть ли не ногой открывал двери служебных кабинетов высоких столичных сановников. «Такого быть не может!» – была его первая реакция на обвинение. Но, когда прочитал протоколы допросов, когда пообщался с арестованным, опустил свою породистую голову и буркнул: «Делайте с ним все что полагается». Обидно, конечно, за партию, но что поделаешь. Л. впаяли на полную катушку! По самые помидоры впаяли! От него отвернулись друзья, жена со взрослой уже дочерью были вынуждены покинуть Уву. Судьба Валентина Ивановича дала крутую трещину. А сколько детских душ искалечил маньяк с партбилетом? То-то!
Когда Л. привели на первый допрос, он поначалу привычно закочевряжился. Про перестройку в органах залепетал, то да се. Но его резко перебили и предъявили обвинение. Валентин Иванович замер. Помолчал минут пять, раздумывая. И заговорил. Его слушали, не перебивая. Л. рассказывал спокойно, ровно. Словно доклад с трибуны читал. Перечислял такие подробности, что у следователя аж дух захватывало! Получалось, что дяденька занимается этим делом уже не первый год! И было совершенно очевидно: этот человек болен! Неизлечимо болен. Было очевидно, что это маньяк. Причем классический. И только волею случая удалось избежать того, что партразвратник не убил свою очередную жертву. Потому что неизвестно, во что, в какую жуть вылились бы все эти похождения. При полном безразличии окружающих. Ведь многие знали. Но молчали. Вот интересно: если бы на месте Л. оказался бы какой-нибудь простой работяга, долго бы он смог бесчинствовать?
