2 февраля 2014 года, в день рождения Сергея Ищенко, на сцене Удмуртской государственной филармонии состоялся трибьют-концерт, в рамках которого знаменитые ижевские рок-группы «Сны Африканца», «Тылобурдо», «Трали-Вали» и их более молодые коллеги исполнили песни культового ижевского рок-коллектива. Сам Сергей Ищенко предстал перед публикой в составе своей новой группы «Фавориты Луны» и сыграл несколько песен, часть из которых не исполнялась уже два десятилетия. Выходя из зала после бурных оваций, и музыканты и слушатели отмечали, что словно бы снова оказались в 90-х, когда рок-музыка объединяла людей и была лучом света в мрачной ижевской действительности.
Спустя пару дней журналист «МК в Ижевске» встретился с Сергеем Ищенко и поговорил с ним о музыке, рок-культуре и городе.
- Сергей, опиши свои впечатления от концерта.
- На концерте у меня сложилось четкое ощущение, что я попал на пятый фестиваль Ленинградского рок-клуба. Почему? Потому что тогда, в 80-х, в Питере сложилась общность, которую сегодня мы называем ленинградской рок-музыкой. Между тем рок-музыканты в Ижевске всегда были разобщены, никогда не занимались одним делом и никогда не прорабатывали одну идею. И вот 2 февраля мы впервые за 20 лет стали единым целым. Это главное достижение. За сценой весь вечер ходила шутка: мол, если сегодня в филармонии взорвать бомбу, то рок в Ижевске закончится.
- Концерт был посвящен твоему дебютному альбому «На грани», который в прошлом году отметил свое двадцатилетие. Расскажи, как проходила работа над ним?
- Запись началась в ноябре 1992 года и продолжалась три месяца. Происходило это так: в субботу утром я брал у знакомых тяжеленный катушечный магнитофон и на санках вез его в 97-ю школу. Там собирались знакомые музыканты, которых в этот вечер удавалось вытащить, и кто был, тот и принимал участие в записи. Часть музыкантов сидела в маленькой каморке, часть располагалась в коридоре, куда выносили микрофоны. Это давало очень интересный эффект звука, так называемый «естественный холл». Кстати, командовал записью Андрей Салтыков, сын мэра города. Он же играл на скрипке в нескольких песнях. Все записывалось на бобины, затем песни в нужном порядке переписывались на одну катушку, а с нее на кассету. Это приключение преследует меня всю жизнь.
- Как рождались песни?
- Нам тогда было лет по 17-20, и все были одержимы музыкой, а я был одержим поэзией. Однажды в весенний день, когда вроде бы уже стало тепло, но вдруг резко повалил снег, я шел по улице мимо магазина «Чулок» и увидел, как дворник, убиравший снег, упал в эпилептическом припадке. Мое личное ощущение от увиденного - надвигающаяся опасность и близость смерти - наложилось на неразбериху и тревогу, которыми был проникнут город, и все это попало в песню. Так появилась «Леди в белом».
- После концерта многие говорили о том, что ощутили дух 90-х. Каким он был?
- В 90-м году пространство открылось, и вдруг все стало можно. Но ты не знал, что именно можно. И очень остро встал вопрос – что делать дальше? С одной стороны, у людей была пустота внутри, с другой – это было время поисков себя, своего места. На этом фоне возникли несколько персонажей: Саша Африканец («Сны»), Анир Хузин («Трали-Вали»), Марина Санникова («Тылобурдо»). Они фактически до сих пор олицетворяют собой ижевскую рок-музыку. Этакие рок-бурлаки. После было множество рок-групп, и где они? А эти трое до сих пор тянут лямку. Этих музыкантов нужно представлять в других городах. Это наша гордость.
- Несмотря на то что в 90-х в Ижевске бушевал в буквальном смысле рок-бум, сегодня мы практически ничего не знаем о том времени. И, в отличие от того же Питера, не гордимся собственной музыкальной историей. Как ты думаешь, в чем причина?
- Причина в том, что в Ижевске в принципе отсутствует культурная преемственность. В 90-х был рок, был металл, была мощная электронная сцена, они вспыхнули, прогорели и заглохли. Позже появилась и умерла альтернативная музыка, рэп, сейчас ту же историю переживает инди. И только немногие год за годом развивают свои направления и тем самым формируют наш собственный ижевский стиль.
- Какой он? На что он похож?
- Ни на что. Мы - это мы, и другими быть не можем. Мне говорят: «Твой «Сигизмунд» - это какой-то недоморрисон, недогребенщиков». А я отвечаю: «Да. Потому что это я!» Давно пора избавиться от сравнений. Нам нужно научиться видеть нас самих и воспринимать ижевских музыкантов как отражение себя. Потому что музыканты и люди искусства вообще - это самое яркое проявление того, кем мы являемся. Таких больше нет нигде. И наш звук - это то, как мы звучим во вселенной. Не всем он нравится, но здесь никто никогда по-другому не звучал, это наша звуковая особенность. Что мы в ней услышим, как мы преодолеем сравнения с мировыми стандартами, так мы и поймем, как должна звучать Удмуртия, услышим характерный ижевский звук.
- Если оглянуться, то можно увидеть, что сегодня не только Ижевск, но и весь мир объят ностальгией по 90-м. На Западе группы снова выпускают музыку на кассетах, а фанаты издают самиздатовские журналы. Ты скучаешь по тем временам?
- Нет. И краткое возвращение в ту эпоху, которое получилось в филармонии на трибьюте «Комы», было для меня даже болезненно. Для меня очень важен вопрос реализации. И я только сожалею, что тогда не мог реализовать все, что хотел. Я испытывал постоянное отсутствие удовлетворения. Роллинговское «I can get no satisfaction» - это про меня. Только сейчас мы сыграли «Бруснику», которая была написана в 90-м году, так, как она должна звучать. А тогда не могли.
- По той же причине, по которой человек в средние века не мог полететь в космос?
- Примерно так. Он был готов, но технически не мог. А сколько лет прошло, прежде чем смог? Представляешь, какую толщу земли нужно было преодолеть ростку, чтобы он пророс и дал цветочек. И у нас в Удмуртии все так. И если мы хотим, чтобы город развивался, нужно научиться миновать эту фазу. Тем более что сейчас Ижевск в культурном плане находится на пике, и все, что нам нужно, - правильно распорядиться этим потенциалом.