На вопросы отвечает Виктор Иванович Чулков, канд. филол. наук, пресс-секретарь первого президента Удмуртии (с 2000 по 2014 г.)
= В своих выступлениях Вы обращаете внимание на то, что исторически российский менталитет всегда был больше ориентирован на понятие справедливости, чем на формальное исполнение закона, присущее европейцам. Справедливость шире закона?
- Конечно, справедливость - понятие гораздо более широкое и гораздо более глубокое, чем понятие закона. Закон фиксирует данный момент состояния общества. Понятие справедливости - есть явление, укоренённое во времени, укоренённое в сознании, и оно не зависит от момента. Оно само составляет часть течения времени.
= Это похоже на то, как соотносятся «знание» и «мудрость»?
Безусловно. Знание всегда ограничено рамками исторического периода. Знание действует только на этом отрезке времени: оно вчера не действовало, потому что мы этого не знали, а завтра перестанет действовать, потому что мы узнаем что-то другое. А когда мы говорим о мудрости, о понимании, то здесь временные категории уже не работают. Здесь обязательно добавляется нравственное начало.
= Пятый год над городом демонстрируется порушенный символ — заводская башня без колонны, что, безусловно, явное нарушение справедливости, но всё это время бездействие оправдывается федеральным законодательством. Как быть?
Надо учитывать особенность российского закона. У нас 9 из 10 законов, в которых есть такие лазейки, которые обесценивают и обессмысливают сам закон. Это во-первых. Во- вторых. Появилось относительно новое явление: когда человек, за что-то отвечающий, которому отведён какой-то сектор государственных полномочий, озабочен вопросом не о том, как с помощью закона, инструкций или какого-нибудь регламента что-то сделать, он думает о другом, - как не сделать.
= Вы долгое время работали с первым президентом Удмуртии А.А. Волковым. Как он решал проблемы?
- В то время губернаторы брали на себя гораздо больше ответственности, больше функционала, они были в хорошем смысле хозяевами своих регионов. Достаточно вспомнить того же Шаймиева, Росселя или башкирского президента Рахимова. И в этом смысле Волков исходил не столько из буквы закона, сколько из своих представлений о том, что нужно республике сегодня для того, чтобы она завтра зажила лучше. У него была способность смотреть на перспективу. По старой советской привычке он планировал программы социально-экономического развития Удмуртии пятилетками. И я должен сказать, что все они были выполнены. Несмотря на любые перипетии.
Например, мы столкнулись вот с этой разноголосицей между законом и целесообразностью в тот момент, когда взорвались армейские склады в Пугачёво. Вот тогда возникла совершенно парадоксальная ситуация, когда через день после этих взрывов в Ижевск прилетели два высокопоставленных представителя армии, крупные генералы с такими большими звёздами. Была встреча с Волковым, я на этой встрече был. И смысл позиции генералов сводился к следующему: «Мы здесь ни при чём, денег у нас нет, поэтому, ребята, выбирайтесь сами».
Волков тут же понёсся в Москву. А там ему: «Да, мы всё понимаем, но вот вы знаете, по бюджетному регламенту мы сможем вам выделить 5 млрд. на восстановительные работы только через 8 месяцев». Кругом разрушения, через 4 месяца начинается зима. Людям надо зимовать. Что остаётся - Волков взял кредит на республику, и всё восстановили, людей расселили. Вот, насколько неповоротлива эта система и насколько наши законы не рассчитаны на форс-мажорные обстоятельства.
А возвращаясь к Главному корпусу Ижмаша я должен сказать, что решение может быть скопировано с решения Волковым вопроса со Свято-Михайловским собором. Тогда пустили шапку по кругу. У нас есть мощные промышленные предприятия: и оборонные, и не оборонные, нефтяники, другие сегменты экономики, где дела идут совсем неплохо. И если скинутся, всё получится.
= Но нам отвечают, что проблема не в деньгах.
Да неужели? Т.е. мешок уже лежит?
= Нет, он не лежит. Его только мечтают получить от федералов сразу на весь корпус. Мы же боремся за незамедлительное восстановление Башни. Это стоит всего 10 млн. руб. Но это может помешать, как говорят, большому проекту.
Люди, которые вам так говорят, вообще не понимают, что такое символ. Дело в том, что корпус без башни - это тоже символ, он работает как символ. Но символ чего? Символ разрухи, равнодушия, безответственности, нежелания что-либо менять, что-нибудь делать. И этот символ висит над всем городом! Над всей республикой!
= Воспринимаете ли Вы лично Заводскую Башню Главного корпуса Ижевского оружейного завода символом Ижевска?
- Безусловно. Это единственный символ Ижевска.
- Безусловно да.
= Вы ведёте активную просветительскую деятельность. Ваши лекции по истории русской литературы пользуются огромной популярностью. Темы выбираете в соответствии с запросами аудитории?
- Нет, тут я меньше всего на слушателя ориентируюсь. Есть внутренний посыл, моё представление о каких-то сюжетах российской истории и российской литературы. Увы, мы ходим по кругу, поэтому выбирать нет нужды, эти темы всегда актуальны.
= Есть надежда, что с помощью просветительства можно восстановить наш символ Ижевска?
- Шанс невелик, но останавливаться нельзя.