Вместо удмуртского чиновников обяжут знать английский язык?

Неделю назад Глава Удмуртской Республики заявил о том, что поставил задачу перед членами правительства, начиная со следующего года вести часть заседаний правительства республики на английском языке.

Вместо удмуртского чиновников обяжут знать английский язык?
фото udmurtkenesh.ru

Первая реакция удмуртов – удивление. В Удмуртской Республике два государственных языка, и второй – удмуртский – всегда используется меньше, представлен хуже, чем русский язык, ему всегда уделяется меньше внимания, а самое главное, ресурсов.
Вторая реакция – возмущение, потому что в такой логике структурное место удмуртского языка занято английским. Вообще-то, во многих национальных республиках нормальной практикой является проведение, например, слушаний на двух языках, а кроме того, полноценные заседания правительства или парламента (практика Татарстана) проводятся на своем национальном языке.
Вспомним недоумение главы, когда его спросили об изучении и использовании удмуртского языка в республике – его реакция была достаточно насмешливой: раз Удмуртия часть глобального мира, то вопрос об удмуртском языке неактуален…. Но только не в Удмуртии, где новый руководитель относится к удмуртскому как к антитезе мировому. И эту оппозицию он выстраивает специально так, чтобы именно удмуртское оставалось главным проигравшим звеном в этой гонке.
Это достаточно новое для российских реалий противопоставление: обычно друг другу противопоставляются русский и местный национальный язык, и в отношении первого приводятся доводы его применимости в жизни, значимости, как билета в будущее. Бречалов отсылает к английскому языку, чтобы снять любые разговоры о статусе удмуртского языка, как несущественные.
Но эта ссылка на английский язык – чистый идеологический жест, не несущий за собой ничего содержательного. Исторически Удмуртия была специально изолирована от глобальных отношений и международных контактов. В силу своей истории и сложившегося военно-экономического профиля Удмуртия большую часть 20 века была территорией, закрытой для мира. Окно открылось лишь с началом перестройки, и первыми и наиболее значительными международными контактами стали контакты, полученные благодаря удмуртской национальной компоненте, – в основном это ученые и деятели культуры из финно-угорских стран Европы. Причем это взаимодействие с иностранцами всегда вызывало повышенный интерес силовых структур. Активность международных инвесторов в Удмуртии сейчас настолько низка, а реальные возможности и ресурсы муниципалитетов настолько слабы, что утверждение о том, что английский нужен в обязательном порядке главам муниципалитетов, слишком неправдоподобно.
Само по себе утверждение о необходимости знания английского языка удмуртскими чиновниками, в особенности членами правительства, не несет в себе ничего негативного. Другое дело, что даже на федеральном уровне такое требование не реализовано и не фигурирует в числе важнейших в последнее время. Но, когда такие заявления работают на очередное вытеснение удмуртского языка из общественной жизни, это вызывает глубокое возмущение.
Обращает на себя внимание, что эта инициатива главы республики – не первая в ряду его броских предложений, призванных обратить на себя внимание прессы (желательно федеральной) и любопытствующей политизированной общественности. Другими подобными инициативами, срывавшими куш максимальной упоминаемости главы региона и самого региона в этой среде, было заявление о превращении Удмуртии в площадку пилотирования криптовалют и намерение заниматься майнингом криптовалют на Сарапульской ТЭЦ.
Конечно, многим непривычно и интересно, что в Удмуртии появился такой инициативный руководитель, который умеет подбирать поводы для деклараций так, чтобы привлекать к республике и своей персоне достаточно широкое, но краткосрочное внимание. Однако также многие все больше понимают, что эти инициативы берутся как будто бы из космоса и очень слабо связаны с реальной жизнью региона, его проблемами и возможностями. Иногда возникает ощущение, что собеседниками Бречалова являются Греф или даже Илон Маск, а не министры правительства республики и уж тем более не главы районов и агропромышленных предприятий региона. На фоне всей этой модернизационной повестки дня Бречалова особенно сильно проступают противоречия и лакуны реальной экономической практики в республике: может быть, не стоит спешить требовать знания английского от глав муниципалитетов, а разобраться с закупочными ценами на молочное сырье? Или решить вопрос с газификацией и продвинуться в ремонте дорог?
Все более вырисовывающаяся проблема новой команды руководства республики состоит в том, что они работают с повесткой дня какой-то другой территории, своими вызывающими предложениями будто бы борются за упоминаемость в размножившихся «рейтингах губернаторов» и на «политических биржах» глав субъектов РФ, а все местное в большей или меньшей степени не принимают в расчет, считая, что все должно быть перестроено, преобразовано и ускорено. Не случайно Бречалов говорил о «зашоренности» как проблеме Удмуртии.
Интересным примером реализации ультрамодернизационной программы Бречалова на практике является то, что обсуждаемое в федеральной прессе очередное заявление его команды всегда идет рука об руку с оптимизацией учреждений национального творчества. То есть средства на построение всех этих космических тем должны изыматься из финансирования развития удмуртского творчества или путем увеличения налоговых сборов, а любое несогласие со следованием этому «курсу будущего» или его скорости будет объясняться местной «зашоренностью».
Какова справедливая цена, которую Удмуртия должна заплатить за эти «эксперименты из будущего» нового руководства республики, чтобы вообще не остаться без будущего?

 

Опубликован в газете "Московский комсомолец" №13 от 21 марта 2018

Заголовок в газете: Главы районов и руководители агропрома будут вынуждены подтянуть свои знания

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру