– Как ты думаешь, почему в удмуртском мире не появляются новые лица, двигающие современные проекты? Что должно случиться, чтобы они появились?
– Давай посмотрим на историю. Люди начинают проявлять себя, когда происходит какой-то кризис. Например, война: появляются великие полководцы. Или наоборот – тишь и гладь, а среда выделяет из себя каких-то людей. Не знаю, может быть, ничего не должно происходить, чтобы кто-то появился... А может, что-то должно произойти.
– А что в твоей жизни произошло?
– В моей жизни? 2001 – 2002 год. Я услышал группу «Иван Купала», вначале «Купалу», а потом песни Анатолия Эркишева, и понял, что в национальной культуре что-то может быть по-другому.
– Но в удмуртской музыкальной среде ты еще остаешься? Лет через пять как видишь удмуртскую музыку как индустрию? Какое может быть развитие? Или его не будет, все пойдет по спирали?
– Пять лет назад мы задавали другие вопросы. Почему нет рэпа, еще каких-то стилей… Постепенно что-то появляется, двигается. Через пять лет умереть ничего не умрет, будет появляться новое. Кардинального чего-то прогнозировать не буду. «Эктоника» как проект будет жить до тех пор, пока люди будут ходить на дискотеку. Как люди перестанут ходить, умрет и «Эктоника». Умрет «Эктоника» – умрет определенная субкультура.
– Неужели удмурты могут устать от дискотек?
– Понятия не имею. (Смеется.)
– Возможно, они начнут слушать музыку дома. Потребность в продукте все равно есть.
– Дело даже не в продукте. Сейчас удмуртские вечеринки, концерты, проекты в области массовой культуры живут не столько на потребности музыкальной (музыка в данном случае вторична), сколько на основе того, что людям хочется общаться в кругу себе подобных. Музыка – это упаковка, чтобы людей собрать в одном месте.
– А кроме музыки, что еще могло бы собирать удмуртов? Этнофутуристические симпозиумы, например?
– История моего присутствия в удмуртской культуре доказывает, что народ собрать, кроме как с помощью гармошки, вряд ли получится.
– А как же, например, интеллектуальное сообщество, образовавшееся недавно вокруг игры «Шудком» при общественной организации «Шунды»?
– Это не народ. Мне очень нравится тусовка «Берло чупало», которая собралась вокруг городской андерграундной молодежи, нравится публика «Шудкома» – это все замечательно, но это не массовые явления, а проявления субкультурности.
Мне кажется, когда образуются микротусовки, они умирают ровно в тот момент, когда поколение вырастает и сменяется новым. Сейчас окрепла команда «Шунды» – тех ребят, которые приехали учиться в город, поступили учиться и готовы в полную силу заниматься новыми проектами в удмуртской среде.
– Так можно было бы сказать и об удмуртских дискотеках. С 2008 года сменилось уже четвертое или пятое поколение посетителей. Если бы вокруг андерграундных удмуртских вечеринок «Берло чупало» была выстроена система, тогда бы смена поколений означала непрерывность и развитие. Хотелось бы, чтобы у молодежи было больше амбиций. «Берло чупало» – это тема молодых и свободных ребят, кому близки различные свэги и проявления клубной культуры. Мне же как организатору это перестало быть интересно, я выросла.
– Значит, нужно констатировать факт, что ты изменилась и своими изменениями убила целую субкультуру. А мой уход из удмуртских дискотек, например, был связан с тем, чтобы дать возможность Влада Горжаку проявить себя в качестве лидера. Что сейчас и получается. «Эктоника» как продюсерский центр и организатор концертов держится на нем.
– Получается, лидера можно сделать. Оставить ему какой-то проект – он сам постепенно сформируется как лидер. Что касается новых удмуртских движух… Как ты относишься к появившимся в последнее время манифестам, таким как «Чудья промо», «Поколение Ӟ?», постэтнофутуризм… Веришь в эти ярлычки? Или это искусственно выдуманные явления?
– У каждого явления должно быть название. Вначале появляется явление, затем его нужно формализовать. Как раз эти названия являются приданием формы. Ребенок рождается – ему дают имя. Здесь то же: появляется какая-то идея, вокруг этой идеи появляется два-три человека, им нужно ее обернуть в оболочку. Для придания оболочки даются какие-то названия. Дальше – как котят бросают в воду: делайте, что хотите.
– А это не вредно? Назовешь – потом выяснится, что вообще не то. Зря назвали, получается. Где, например, «Поколение Ӟ?»? Где эти инакомыслящие смелые деревенские ребята?
– А кому стало плохо от того, что когда-то было «Поколение Ӟ?», а сейчас его не стало? Если вокруг явления идет какое-то обсуждение, это только на пользу явлению.
– Какой можно составить топ-2016: кто проявился в удмуртском мире?
– Самое главное, наверное, что происходит, это… смерть. Смерть субкультур. И тишина. Ах, да! Смерть субкультур и подъем объединения «Шунды». В этом году «Шунды» реализовали много хороших проектов, успели поменять руководителя и правление. Лишь бы им удалось сохранить то, что наработали в эпоху Ольги Трониной.
– Подъем «Шунды» – это и есть слияние нескольких субкультур в одну. Следующий год обещает быть интересным, будем на это надеяться!
